Художник по куклам – мастер уникальный, редкий. Такова и Алиса Якиманская – не только создатель удивительных авторских кукол, но и сценограф, и художник по костюмам, и сказочница, и чуткий глубокий человек. Как психологу из сурового Магадана довелось поучаствовать в рождении нескольких спектаклей в разных театрах страны («САД», «СамАрт», «Грань», Театр Наций и др.) – история такая же необычная, но одновременно простая, как и сама Алиса. В общении с ней подкупает ее искренность, желание ответить на любой вопрос как можно полнее и интереснее, внимание к деталям, умение подмечать красоту в обыденности. Поэтому и куклы, впитавшие в себя тепло ее рук, кажутся живыми.
– Вы родом из Магадана. Что в родном краю до сих пор вдохновляет вас? – Я родилась в городе Магадан, но не помню его, потому что жили мы далеко за высокими горами, за синими лесами, в маленьком поселке Синегорье. Суровый край, суровый климат, суровая река – но это чудесное место, которое вдохновляет меня вновь и вновь. Я возвращаюсь к нему постоянно, потому что это мое Детство – самая важная часть моей жизни. У меня даже есть сказка и кукла, которые так и называются – «Детство» (кукла хранится в детской картинной галерее в Самаре). В этой сказке много моих впечатлений и воспоминаний, в ней я рассказываю о том, как важно не забывать маленькие радости, которые наполняли нас счастьем, когда мы были детьми. Ее можно послушать у меня на страничке в VK, а прочитал ее мой папа. – Ваши родители – люди творческие? – Да: папа режиссер и актер, мама тоже (плюс еще и хореограф). Где бы мы ни жили – а переезжали мы часто, – везде они организовывали свой театр. Однажды даже построили свой в одном маленьком городке и назвали его «САД». Так что предпосылки к творчеству в моем случае налицо! Но меня стоически от театра разворачивали в сторону какой-то серьезной профессии вроде юриста или психолога. Позднее, когда я стала заниматься куклами, родители, близкие и знакомые не сразу восприняли мой интерес как нечто важное. Скажу честно: было сложно, но я чувствовала, что делаю что-то свое, и продолжала.
– В вашей биографии есть еще и музыкальная школа. – Да, я окончила музыкальную школу по классу скрипки, играла в школьном оркестре. Но с этим у меня не сложилось, к сожалению: не получалось играть так, чтобы душа звенела у слушателя, не удавалось рассказать то, что я чувствую, и высказать языком мелодии то, что я хочу сказать. Пальцы меня не слушались, смычок тоже. Возможно, это происходило из-за того, что мы часто переезжали из города в город, и учителя менялись, возможно, из-за сложности самого инструмента – скрипка не терпит неточностей. А может, я недостаточно времени уделяла оттачиванию навыков. Скорее всего – все это вместе. Но любовь к музыке во мне осталась. Я ее постоянно слушаю, когда делаю кукол, если же не слушаю, то она звучит в моей голове. Мои дети тоже занимаются ей. Это отличное занятие для развития мозга, а мозг, как известно, – важная штука. Надо понимать: в любой деятельности, будь то музыка, спорт, театр, рисование или математика, есть главный момент – учитель, который верит в тебя. Остальное – приложится.
– И все же «серьезной профессии» вы не миновали, получив диплом психолога в Самарском университете. Как вы оказались в городе, и почему именно психология? – Самара – родина моего папы. Я поступила в СГПУ, когда мы уже жили в Самарской области. В моей гимназии читали лекции преподаватели из университета с факультета психологии, и мне это было чертовски интересно! Но и сейчас в моем творчестве мне многое пригождается из этой профессии: понимание психики человека, его эмоций, слабостей, поступков. Придумывая своих кукол, я очень долго выращиваю в мыслях их образ. До мелочей, до каждой морщинки, до каждой складочки в одежде я должна понимать – кто это, зачем он здесь, что у него на душе. – Удалось поработать по специальности? – Когда моему сыну исполнилось 2 года и он пошел в садик, я устроилась работать психологом в центр помощи семье и детям, разрабатывала там метод работы с трудными подростками через арт-терапию, но проработала недолго, около года. Во-первых, меня не воспринимали всерьез ни коллеги, ни клиенты, но это и понятно: все-таки солидней выглядит тетя в очках, а не «зеленая» выпускница университета. Во-вторых, мне не хватало практических знаний. Ну и в-третьих, у меня был маленький ребенок, а следовательно, и частые пропуски работы по его болезни. Я уволилась. Но так получилась, что моя новая профессия соприкоснулась с психологией. Есть такой метод работы с людьми, психическое здоровье которых не стабильно, – терапия творческим самовыражением (ТТС). Да, куклы – это не таблетка, порошок или микстура, но в умелых руках психотерапевта они превращаются в лекарство. С моими куклами работали (возможно, и сейчас работают) в психоневрологическом диспансере города Тольятти. Насколько я знаю, на втором этапе лечения, когда пациент уже многое знает о своей болезни, врач наряду с другими техниками ТТС может познакомить его с одной из моих кукол (использовались «Птицы», «Море», «Лужа», человечки Брейгеля, Марта) и предложить придумать ее историю. Подобного рода творческий поиск способствует пониманию себя, принятию болезни, вхождению в состояние вдохновения.
– Когда же возникли в вашей жизни куклы?
– Куклы появились как раз тогда, когда я сидела дома без работы. У меня тогда был период поиска себя и разочарования. Я часто задавала себе вопрос, а для чего же я в этом мире? С музыкой не получается, с психологией тоже... И я потихонечку начала создавать кукол из мятой бумаги, которую обматывала шерстяными нитками. Получались смешные коты с человеческими лицами, а лица эти формировались сами из складок и бумажных заломов. Так появилась целая коллекция «мятых» котов. Многих я подарила, а несколько даже отнесла в кукольный магазин, и их купили. Потом я освоила изготовление масок. Лепила их из пластилина, затем отливала форму из гипса, следом делала форму из папье-маше, придумывала разные покрытия для гладкости поверхности маски. Так мятые коты и маски заполонили весь мой дом, дачу и дом моих родителей. Это был долгий путь, который потихонечку готовил меня к чему-то большему (вот бы знать заранее, к чему!). Да, я тогда не знала, что буду много путешествовать благодаря моей новой профессии, познакомлюсь с интересными талантливыми людьми, стану работать в самом чудесном театре (и не одном), а мои куклы будут лечить людей.
– С чего всё началось? – К ноябрю 2004 года я уже была без работы и делала мятых котов и маски. Однажды, в окне магазина, который только что открылся в нашем городе и мимо которого всегда выстраивался мой маршрут, я увидела куклу – «Венецию» Имы Народицкой. Я часами могла смотреть на нее, разглядывать детали лица, волос, рук, костюма, все время думала о ней, и мне хотелось достичь такого же мастерства в кукольном деле. Я поняла, что хочу делать подобные вещи – глубокие, многослойные, наполненные смыслами и чувствами. Меня, конечно, заметили хозяева магазина, так как я бродила кругами каждый день, и предложили прийти на мастер-класс Ирины Качарава. И я пришла. На руках у меня уже были эскизы трех кукол, которые я хотела сделать: «Море», «Птицы» и «Лужа». Помню в мельчайших подробностях тот первый день обучения. Первое, что нужно было сделать, – скрутить из фольги основу черепа куклы. Делая ее, я поняла, что пропала, пропала навсегда в этом кусочке фольги, который делает меня такой счастливой! – Расскажите о роли учителей в вашей судьбе. – Первые и самые главные мои учителя – это родители, они научили меня видеть мир, замечать его красоту, слышать, чувствовать, сопереживать, любить. Вот сейчас я думаю о том, кто же еще мои учителя, и понимаю, что практически каждый человек (и не только человек), которого я встречала в своей жизни, чему-то научил меня. И вы, Дарья, учите меня помнить свой путь, а то я как-то уже и забыла, как все складывалось и случалось! Список этот был бы огромен, но я хочу назвать хотя бы нескольких. Двое пожилых мужчин в залитом солнцем уличном кафе научили меня, что любовь не требует и не обвиняет (кстати, они стали прообразами для моих кукол-ангелов). Ребенок, бегущий мне навстречу, научил меня любви безусловной. Ирина Качарава научила меня делать кукол. Собака, ждущая своего хозяина, научила меня преданности. Эрик де Саррия поверил в меня и научил не бояться новых граней себя в мире театра. Книги на полках научили меня мудрости. Денис Бокурадзе также поверил в меня и научил создавать сценографию к спектаклям и костюмы. Шелест листвы научил чуткости. Елена Завальская научила делать шарнирных кукол. Елена Кунина научила лепке и росписи лица кукол. Ольга Шевченко научила своей акварельной технике на кальке. Светлана Румак научила разным техникам работы с акрилом, не бояться рисовать, делать коллажи (которые впоследствии стали частью сценографии к спектаклю «Мария Стюарт»)... Продолжать можно бесконечно, и это здорово!
– Судя по всему, вы много читаете, у вас есть куклы, имеющие литературные прообразы.
– Не скажу, что я самый начитанный художник по куклам, но я стараюсь не отставать. Книги – это огромное, просто гигантское море вдохновения. У меня пока только в планах кукольная коллекция великих сказочников мира. Трое из них уже воплощены в эскизах и в моих мыслях. Надеюсь, что они появятся в скором времени.
– А как и когда в вашей жизни появился театр? – Театр возник с самого рождения. Просто вход в него я долго искала. В итоге пробралась через чердачное окно. А если серьезно, то он появился не на пустом месте. Он жил у нас дома на полках с книгами, в разговорах взрослых. Родители часто брали меня на репетиции в свой театр, а «СамАрт» возник, когда у меня на руках была маленькая дочка и сын первоклассник, после нескольких лет ежедневной работы с куклами, участия в кукольных выставках, нового обучения кукольному мастерству уже в Москве, выхода каталога с моими работами. Я просто оказалась в нужное время в нужном месте.
Как-то утром мне позвонил папа и сказал: «Все бросай и беги на мастер-класс Эрика де Саррия!» Это французский режиссер и актер, который хотел поставить спектакль в «СамАрте». И я побежала. Мастер-класс был для актеров, но можно было прийти всем. Было очень интересно, мне тоже хотелось выйти на сцену и заниматься, но я постеснялась и сидела в зале, запоминая упражнения на раскрепощение и импровизацию. Но когда Эрик достал из чемодана куклу, я как завороженная пошла на сцену. Это была марионетка – испанка в красном платье. Все соединения в конструкции тела были просты и подвижны. Никаких веревочек, все управлялось открытым способом самим актером. Она была живая, хотелось к ней прикоснуться. Куда-то улетучился страх от того, что я чужая в этом пространстве, и я вошла в него – благодаря кукле. Занятие подошло к концу, и я, совсем осмелев, подарила Эрику буклет со своими куклами, а через год он пригласил меня принять участие в постановке «След отца». И я, не раздумывая, шагнула в то, что никогда не делала и не знала, как буду делать! Было ощущение, что я прыгнула высоко-высоко и болтаюсь где-то в неизвестности. А потом был интересный опыт работы через интернет: все должно было быть готово к приезду режиссера в Самару. Мне пригодился мой опыт с масками, с куклами. Я работала ночами, опираясь на фотографии, которые мне присылали. В ответ я отправляла сотни фотографий процесса создания всех предметов для спектакля. Вот такая история незаконного проникновения в театр получилась! И привели меня туда куклы. Буквально: за руку меня взяли и привели. – Вы ведь и сценографией занимались, и костюмы делали для спектаклей. Не было ревности со стороны профессионалов?
– Сценография возникла чуть позже, благодаря моей кукле «Детство» и ее чемодану. Она чем-то приглянулась худруку театра «Грань» Денису Бокурадзе, ему понравилось, как все продумано: цветовая гамма костюма, фактуры материалов, стилистика, сама сказка. Денис мне позвонил и предложил стать сценографом и автором костюмов к его постановке «Фрекен Жюли». И я не раздумывая шагнула в новую неизвестность. У меня не было чувства, что я делаю что-то кардинально отличное от моих кукол – просто масштаб изменился. Я все так же продумывала образ, только не своего персонажа, а целого спектакля. А это, скажу я вам, задача не простая! Про ревность со стороны не знаю, но был период, когда я себя сама не воспринимала всерьез и чувствовала себя этакой самозванкой. Было очень сложно, но времени страдать и опускать руки не было. Назвалась художником и сценографом – значит, будь ими! Крутись, работай, осваивай новые техники, общайся с профессионалами, задавай вопросы, ищи другие ходы и выходы даже там, где их нет. И еще один очень важный момент: если в тебя верит режиссер – все получится! Просто продолжай! Чтобы соответствовать уровню «настоящих» художников и сценографов, мне было нужно читать книги по анатомии, истории искусств, театра, костюма, того времени, когда происходит действие; знать биографию автора пьесы; наблюдать за людьми; изучать техники декупажа, роспись по стеклу, ткани, дереву, на холсте акрилом, на бумаге акварелью; смотреть умные фильмы о художниках, скульптурах, увлеченных людях; слушать много красивой музыки; быть в нужное время в нужном месте; не бояться ничего нового и неизвестного; работать без выходных, праздников, днем и ночью. Сейчас в моей жизни ничего не изменилось. Я продолжаю все это делать, только список немного увеличился.
– Художнику важно быть увиденным. Есть ли какие-то выставки или конкурсы, о которых вы вспоминаете с теплом? – Сначала я часто участвовала в выставках, были даже персональные и международные, но потом времени на кукол стало меньше, и я перестала их делать, а выставки исчезли из моей жизни. Вспоминаю я их всегда с теплом и радостью. Негатив, наверное, был, но я его не помню. Помню только, что часто люди спрашивали: «А почему куклы у вас грустные? В мире и так много всего печального. Делайте других кукол – веселых». На последней моей выставке в Праге у меня был целый стенд с работами. Я выстроила композицию из своих любимых кукол «Многоточие». Трое старичков в темных пальто сидели спиной к зрителям на деревянных табуретках. Их позы были скорее не старческими, а детскими. Издалека, по форме и цвету все трое были похожи на точки. Чтобы зрители смогли увидеть кукол не только со спины, я привезла с собой огромное зеркало, в котором отражались их счастливые лица и сами зрители. Идея была в том, что жизнь продолжается несмотря ни на что, нужно лишь продолжать жить, а не сжиматься в одну точку от обид, печалей, невзгод. За стендом я не появлялась и не общалась с посетителями, так как во время проведения выставки училась на мастер-классе Елены Куниной, художника по куклам мирового уровня. Только поздно вечером я спускалась из кабинета, где мы лепили, в огромный зал с куклами и ходила в тишине с восхищением, рассматривала каждую из них. Из-за того, что не было обратной связи со зрителями, у меня было впечатление, что мои работы никому не нравятся. Это меня, конечно, расстраивало очень, и я с головой уходила в освоение новых техник росписи и лепки. А в последний день мероприятия Елена спросила: «Не знаете, кто такая Алиса Якиманская? Там внизу ее куклы – они удивительные! Я таких никогда не видела. Как бы хотелось с ней пообщаться». Я стояла в уголке и улыбалась, а из глаз слезы текли... Это был переломный момент в моем мире. Именно тогда я поняла, что все не зря, не зря я выбирала все эти сложные маршруты на пути к себе и к своим куклам. В моей жизни к этому времени уже было создано 5 или 6 спектаклей в разных театрах, где я делала сценографию, костюмы или кукол.
– Расскажите немного о своих куклах. Из чего поэтапно складывается ваша работа? – У меня различные куклы. Есть большие (35-40 см) со сказками. Они появляются редко. Работа над ними занимает очень много времени, могу годами делать один образ. Есть куклы для спектаклей. Они все выполнены в разных техниках и из разных материалов. Сейчас я пытаюсь объять необъятное и делать кукол и больших, и маленьких, и для театров. Появилось и несколько коллекций с небольшими работами – «Доверчивые ангелы» и «Зачарованный лес». К ангелам я шла долго. Придумывались они не один день: прошло лет 10, пока они стали такими, какими вы их видите сейчас. Это небольшие куклы (23 см) с очень человечными лицами. Одеты они обычно, как мы с вами: пальто, свитер, брюки, иногда заматываются в теплый шарф. У каждого ангела есть крылья, чемодан и красный нос клоуна. Вы спросите, зачем же нос клоуна? Но каждый мой ангел очень дорожит им и боится его потерять. Они верят, что этом в образе могут рассмешить и удивить самых грустных, печальных людей и не только их.
Сам процесс лепки деталей, пошива тела, костюма, ботинок, чемодана, крыльев очень кропотливый. (На своей страничке я всегда подробно все описываю. Есть люди, которые это читают, изучают и делают сами своих ангелов). Готовых ангелов у меня никогда нет. Работа над каждой новой куклой начинается с того, что ко мне обращается человек с просьбой о своей. И мы долго общаемся и решаем, какой он – его ангел. Не только внешне, но и в душевном плане. Что он любит больше всего? Может быть, чай с вареньем или смотреть на океан, ходить босиком по мокрому песку и бросать плоские камешки в воду. А может, читать книги вверх ногами или разглядывать через зеленое стеклышко большого жука, укутываться в шарф или в воротник старого пальто. Когда мы вместе находим этот образ, я начинаю искать референсы, распечатываю их, кладу перед собой и рисую эскиз. Часто бывает так, что заказчики настолько вдохновляются поиском своего ангела, что сами присылают мне фотографии. А еще я захожу к ним на страничку в соцсетях и внимательно их изучаю: что за человечек, чем живет, что замечает вокруг. Мой зритель чуткий, человечный, сострадающий, видящий сердцем, очень мудрый. Это может быть кто угодно: и ребенок, и старик, и молодая девушка, и женщина, и бабушка, и подросток, и занятой мужчина в пиджаке... Затем смешиваю все увиденное с впечатлениями от беседы с ним, спуговками, облаками, временем, шерстью и шелком. Вот так и получается кукла, которую очень ждут.
– Художник, изготовляющий куклы, часто воспринимается как «прикладник». Это не обижает?
– Меня ничего не обижает. Я просто живу и дышу своими куклами. Потребность в обучении у меня постоянная, и я учусь, оттачивая навыки, которые мне необходимы. Жадно, внимательно, с любопытством, с любовью, бесконечно –иначе просто никак. У меня есть цель: высказаться через куклу, достучаться до чего-то живого, настоящего, разбудить в зрителе Человека! – У вас эффектное имя – Алиса Якиманская. Просто готовый псевдоним! – Имя и правда красивое! Спасибо родителям. Но я об этом думаю в последнюю очередь. Самое важное – это придумать имя кукле. – Так получилось, что сейчас вы живете в Словакии. Эта страна вас чем-то особенно вдохновляет? – Уже пять лет я живу в маленьком городе в сердце Словакии. Но не так важно, где я, – ведь я все та же, кто много лет назад родилась и жила на «краю света». Находясь с рождения в суровом климате с любимыми людьми, я научилась главному – в любом месте оставаться человеком! Если ты несешь в сердце добро и свет, то и мир вокруг тебя отразит это. Мои персонажи и спектакли – это я. На них не может повлиять география – на них, как и на меня, могут повлиять люди, которых я встречаю, музыка, которую я слушаю, книги, которые я читаю.
Дарья Семёнова
Использованы фото из личного архива Алисы Якиманской: куклы и сцены из спектаклей Театра-студии «Грань» (Новокуйбышевск) «Театр мудрого дурачины» и «Мария Стюарт»
Comentários