Воронежская балетная школа всегда славилась достойными именами. Юлия Непомнящая, прима Воронежского театра оперы и балета, – безусловно, из их числа. Яркая и техничная танцовщица, тонкий интерпретатор, вдумчивый глубокий человек – она вызывает восхищение у зрителей и специалистов, отмечающих и прекрасную выучку, и проникновение в идейное содержание постановки, и стремление к новым вершинам.
– Балет – ваш выбор с детства? Ведь вы – первая артистка в семье.
– Да, я первопроходец в профессии: мой папа шахтер, а мама врач. В детстве я была очень подвижным ребенком, не сидела на месте, прыгала, танцевала, кружилась, вертелась. И меня отдали в школу искусств – для общего развития, не было планов, чтобы я занималась творчеством. Но однажды подруга одной из наших преподавательниц, работавшая в Воронежском балетном училище, посмотрела, как мы занимаемся, и выбрала несколько человек, которые могли бы показаться для поступления. Я родилась в Ростовской области, из городов с балетными школами Воронеж был ближе всего к нам, примерно за 500 километров. Мы с мамой поехали, я прошла большой конкурс в три отборочных тура, где было 8-9 человек на место, и так, из глубинки, попала в училище.
Первый год я жила в Воронеже с бабушкой, поехавшей со мной. Было трудно без родителей: они остались дома с младшим братом. Ведь сразу было не понятно, получится ли у меня: два экзамена в год, серьезное обучение, многих отчисляли. Но со второго года стало ясно, что я подаю надежды, и мой педагог Людмила Ивановна Сычева поговорила с мамой и папой, которые и приняли решение переехать, чтобы ребенок был в семье. Я к тому времени уже и сама втянулась, мне стало интересно учиться, все нравилось и получалось. Не помню, чтобы родители волновались за мое будущее. Во многом это произошло благодаря моему педагогу, которому мы полностью доверились.
– По окончании училища не думали о карьере на других сценах?
– После окончания у меня было несколько приглашений в театры, в том числе и в Краснодар, но мой педагог и многие выпускницы класса остались здесь и стали работать в нашем театре. Я 8 лет жизни отдала училищу, в Воронеж переехала моя семья, и я стала считать этот город родным домом. Не было мыслей куда-то уехать. Конечно, хотелось путешествовать, посмотреть мир, но работать – только на воронежской сцене. Это начало моего творческого пути.
– Уже тогда осознавали, насколько сложна ваша профессия?
– Любая профессия сложна, но балет еще и травмоопасен, а в творчестве надо жить. Ты должен не только переживать эмоции, находясь в роли, но и быть внимательным, исполняя сложные элементы. Конечно, для артиста важны профессиональные данные, но еще необходимы упорство, труд, умение добиваться цели. Важно не отступать назад, ведь не всегда партия получается с первого раза. Балетный артист должен уметь вовремя собраться, потому что выход на сцену всегда волнителен. У каждого человека бывает неудачный день, и у нас тоже, но, если у тебя вечером спектакль, ты должен прийти в гримерку и настроиться, чтобы зритель ни в коем случае не увидел, что у тебя какая-то проблема. Мне очень нравится то, чем я занимаюсь. Это прекрасное развитие всех сторон твоей личности.
– Но сейчас все чаще звучит мнение, что балет, особенно классический, – это скучно.
– Да, многие люди считают, что балет – это неинтересно. Но в театре возможно живое общение оркестра, зрителя и актера. За счет этого наше искусство держится и будет держаться, оставаясь всегда популярным. Очень важна эта совокупность – истории, разворачивающейся на сцене, декораций, которые не просто нарисованы на холсте, а проработаны, продуманы, оркестра и актера, выдающего эмоции, на которые интересно
смотреть. Тогда зритель понимает, про что ему рассказывают. «Дон Кихот» – первый балет, который я посмотрела вживую как зритель. Мама привела меня в театр, чтобы я увидела, что происходит на сцене, и подумала, хочется ли мне этого. Открылся занавес, заиграла яркая помпезная музыка – я была в восторге! Это впечатление было как вспышка, возникло ощущение сказки и жизни, которая станет моей. Любой классический балет – это развитие: сначала идет представление персонажей, потом проявляются их взаимоотношения, потом – их роль в общем действии. А в современных постановках, как правило, рассказываются мини-истории. Очень сложно надолго удержать зрителя танцем, который не несет особой смысловой нагрузки, а движения не передают образ. Мне классику интереснее танцевать, а классические жесты понятны всем.
– А как вы относитесь к современному танцу?
– Мы живем в современном меняющемся обществе. Безусловно, современный танец – это интересно, важно и нужно даже в региональных театрах. Обязательно! В нашем театре тоже есть такая тенденция. В этом году уже в третий раз проходит фестиваль «Re:форма танца». Зрители приходят на эти вечера, им нравится. Классика – это фундамент, который никуда не денется, в ней все понятно, она с нами уже века. А в современном танце нет сильных канонов, в нем особая пластика и язык тела. Он необходим для развития артистов в совершенно другом направлении, ведь они должны уметь управлять своим телом. Я не могу сказать, что мне нравится все, что сейчас делают. Почему-то сегодня все стремятся ставить такую хореографию. Но ведь для этого тоже нужно иметь вкус и чувство стиля. Но, безусловно, есть и очень интересные постановки, которые выглядят красиво.
– Но в них не всегда понятна идея танца. А вам самой как артистке важно понимать, про что вы танцуете?
– Наше искусство – искусство жестов, понимать которые должны оба – и артист, и зритель. Если ты их сам не понимаешь, как объяснить это зрителю? Я обязательно прокручиваю в голове свою роль, думаю, как она ложится на мою личность. Когда я начинала свой творческий путь, то думала, что я не утонченная Жизель, а Китри – озорная, игривая, заводная девчонка. Мне нравились характерные яркие роли, где нужно и технику показывать, и эмоциональный запал. Мне была не близка Джульетта, я не думала, что могу ее танцевать, так же, как и найти в себе Белого лебедя. Вот Черный лебедь – это мое. Потом, когда я проработала лет пять, пришло осознание, что нежные лирические образы подходят мне больше. Когда ты молодая артистка, ты не можешь так открыто выражать свои эмоции. Протанцевав несколько спектаклей, поездив на гастроли, приобретя профессиональный опыт, ты ищешь новые краски в тех же движениях, пропускаешь через себя разные детали. Даже полуповоротом головы можно внести в образ что-то новое. Здорово, что человек развивается. Невозможно танцевать партию годами, ничего в ней не меняя и не привнося. Перевоплотиться всегда сложно, но важно показать, что ты не робот, который танцует одинаково, особенно если движения очень похожи, как у героинь в «Лебедином озере». Да – сложно, но возможно: наша разногранность – это важно.
– Как вы готовитесь к спектаклям?
– Я начинаю готовиться к балету минимум за две недели. Не могу сказать, что мы на каждой репетиции даем эмоции, иначе их к спектаклю не останется, а их нужно накапливать. Кому-то для этого надо помолчать, кому-то наоборот – поговорить о своей роли, прожить ее внутри себя, подумать. Педагог может тебя правильно настроить, обсудить твой образ, что-то подсказать. Надо для себя в голове сформулировать мысль, которую ты хочешь выразить, чтобы передать ее со сцены зрителю. При подготовке все хорошо: думать, читать, смотреть. Если я давно не танцевала балет, я включу видеозаписи и что-то себе напомню. Когда ты смотришь на себя в записи, видишь проблемы и недочеты, которые исправляешь, выходя на другой спектакль.
– Сегодня многие говорят про недостаточную выразительность артистов при всей их технической оснащенности.
– В школе всегда больше внимания уделяется технике (а она действительно сделала шаг вперед), правильной постановке корпуса. А эмоциональность… Может, педагоги об этом мало говорят, может, она от человека зависит. Но зритель приходит за эмоциями. Не все же в зале профессионалы, понимающие, кто где что не доделал и не докрутил. А вот если публика не понимает, о чем артист танцует и что хочет сказать, это намного хуже. Я сама человек эмоциональный, мне это очень важно, поскольку я тоже бываю в зрительном зале, смотрю, как танцуют. Из современных артистов меня мало кто трогает. Неинтересно смотреть набор движений. От одного хочется более искреннего исполнения, от другого – техники. Балерина может быть техничной, но ей не хватает души, нутра. Примы – штучный товар. Мы приходим в класс и занимаемся все вместе, но не из каждой девочки выходит прима. Для этого все должно сойтись. Любая, начиная заниматься балетом, хочет стать звездой и танцевать главные партии, но кому-то недостает смелости, кто-то физически не может вытянуть спектакль. Для двух часов, проведенных на сцене, «физика» должна быть сильной. Сейчас много девочек приходит в балет из гимнастики, где их хорошо растягивают, но не устанавливают мышечный корсет. У них большие шпагаты, растяжки, но, хотя это и хорошо для широкого шага и современной пластики, им тяжело себя собрать для вращений и сложных элементов. Но все должно быть в комплексе. Я протанцевала сложные партии в «Жизели», «Дон-Кихоте», «Ромео и Джульетте», «Лебедином озере», в которых к тому же нужно уметь перевоплощаться из одного эмоционального состояния в другое. Не каждому это под силу.
– Но зрители все равно любят балет. В Воронеже наверняка так же сильно, как и в Москве, и в Петербурге, и за границей.
– Русский зритель балет всегда тепло принимает и понимает. Но везде приятно выходить на сцену: и в Москве, и в Воронеже, и за границей. Зарубежные зрители часто в конце спектакля топают. Услышав это в первый раз, я сначала не поняла, что происходит. Почему такая реакция? Для меня это было необычно. Потом узнала: это значит, что публике очень понравилось, так она выражает удовольствие. Или когда после сложного трюка или поддержки мы слышим аплодисменты, это подбадривает, ты понимаешь, что люди внимательно на тебя смотрят.
Вообще очень здорово, когда тебя знают. Для этого я проделала большой творческий путь. Мне безумно приятно, что у меня есть свой зритель, который приходит именно на мои балеты, в интернете пишет, спрашивает, когда я буду танцевать, чтобы прийти иногда целыми семьями. Это очень радостно. Сейчас мало спектаклей в репертуаре в связи с пандемией, заполнить можно только ползала. Но эти ползала полные на каждом спектакле. Значит, людей радует балет.
– Вас любят не только зрители, но и профессионалы, недаром вы лауреат многих престижных конкурсов.
– Это важно, когда специалист, который видит твои партии и роли, о тебе хорошего мнения. Награды действительно придают тебе определенный статус. Не могу сказать, что мне нравится участвовать в конкурсах: это очень сложно, как раз потому, что тебя оценивают не зрители, а профессионалы. В спектакле у тебя есть два часа, чтобы показаться публике, а на конкурсе – только твой небольшой номер, на котором ты должен выложиться полностью. Ты можешь переволноваться, что-то не доделать, а на тебя смотрят со всех сторон. Но завоевывать медали – очень престижно и приятно, и дух конкуренции в нашей профессии никто не отменял. Многое зависит от базы, школы и педагога. Благодаря Людмиле Ивановне у меня есть стержень правильной выучки. У нас в стране мало профессиональных балетных училищ, но Воронежское всегда было на высоте.
– Семья придает вам дополнительную мотивацию в профессии?
– Семья – это очень важно, она моя поддержка и опора. Эмоции, которые я даю на сцене, идут именно от нее, потому что в ней есть любовь. У нас в театре сейчас многие молодые девчонки не боятся рожать, даже во время беременности занимаются, чтобы не терять формы. Не прыжки, конечно, или сложные растяжки, но батман тандю спокойно делают. Не надо этого бояться ни в коем случае: все потом возвращаются в профессию, и что-то новое в них появляется с материнством. У артистов ведь могут и травмы случаться, так что мы умеем быстро восстанавливаться.
– Наверняка ваша дочь росла за кулисами.
– Да, моей дочери сейчас 12 лет, и полдетства она провела в театре, потому что не всегда было, с кем ее оставить. И так было у многих наших балерин. Но я считаю, что детей обязательно нужно приучать к театру, чтобы не порвалась нить воспитания культуры. Мы посмотрели все наши балеты, у меня нет проблемы, что ребенок не хочет идти. Конечно, ей сейчас не всегда это интересно: с появлением интернета все стало доступнее, можно любое видео посмотреть. Но дух театральности ничем не заменишь. Поход в театр всегда был событием, не то что в кино, где сел перед экраном и посмотрел фильм. В театральном зале совершенно другая атмосфера. К нам много детей приходит, особенно на новые постановки – «Продавец игрушек», «Щелкунчик» перед Новым годом. Родители понимают важность этого и приводят их на спектакли. Это радует.
– Воронежский театр оперы и балета – важная составляющая культурной жизни региона. Каким курсом он сегодня следует?
– Наше руководство старается всесторонне насытить жизнь артистов. Оно сохраняет в репертуаре классику, но в то же время и привносит в него современную хореографию. Важно развиваться, и я считаю, что мы идем хорошими темпами. Театр посещается, про нас говорят, у нас есть молодые талантливые ребята, которые ездят на конкурсы, прославляя наш коллектив. Это здорово.
Сейчас в планах театра постановка «Баядерки». В этом балете много персонажей, различных меж собой, так что зрителю будет интересно за ними следить. Я танцевала главную партию на гастролях в Москве в рамках «Летних балетных сезонов». Это очень интересная роль, и я не считаю, что она у меня полностью сделана, поэтому хочу с ней еще поработать. Я люблю эмоциональные партии, где можно показать развитие образа, особенно в трагические моменты. Надеюсь, это удастся в ближайшем будущем.