Александра Таран хорошо известна в театральном мире, причем в нескольких ипостасях: ведь она – и помощник режиссера, ведущий сложнейшие спектакли в родном Электротеатре «Станиславский», и фотограф, чьи прекрасные портретные работы так много говорят о своих героях. Она начинала как актриса, но жизнь и собственные характер и способности повернули ее в другое русло. Можно смело утверждать – не менее плодотворное и творческое.
– Человек, работающий в театре, – наверняка из творческой семьи.
– Из творческой! Папа – скульптор (хотя на меня он никакого воздействия, кроме генетического, не оказал), мама – человек-оркестр! Чем она только не занималась в своей жизни! Сложнее назвать, чего она не умеет делать. По образованию она – художница-прикладница, специализировавшаяся по хохломской росписи (что само по себе уже, увы, почти кануло в Лету), прекрасно шьет и вяжет, работала дизайнером и даже владела своим салоном по интерьерам. В свое время она мечтала быть актрисой, но бабушка была категорически против, забрав ее со вступительных экзаменов со словами: «Никогда в нашем роду лицедеев не будет!» Так мама жила с нереализованной мечтой и, когда я стала выбирать профессию, мягко настояла, чтобы я поступала в театральный вуз. На тот момент это не совсем сочеталось с моей самооценкой: кто я такая, чтобы быть артисткой?! Но я прислушалась, потому что до конца не понимала, чего хочу на самом деле, хотя актерством никогда не бредила. Впрочем, вспоминая детство, скажу, что я не могла просто играть в «дочки-матери» – мне нужна была целая история с развитием сюжета и прописанным сценарием. На каждый праздник мы с подругой готовили для родных концерты и брали плату за вход. А с другом играли в телеканал «6х7» и заставляли бедных родителей смотреть «новости», которые я писала заранее. Конечно, у меня были задатки, и сама жизнь подсказывала направление, но опять-таки из-за самооценки я даже не думала об этом.
Благодаря маме началось мучительное поступление при полном отсутствии подготовки. В итоге я поступила и окончила негосударственный институт, мастерскую Владимира Наумова и Георгия Склянского, с дипломом драматической актрисы театра и кино. Это было прекрасное и увлекательное время, которое раскрыло и показало мне – спасибо педагогам! – какая я на самом деле. Но с самого начала мне было некомфортно в этой профессии, особенно когда дело касалось кастингов. Это сейчас у меня проявился сильный характер, а тогда пробивной силой я не обладала. Если мне говорили: «Спасибо, до свидания», – отвечала: «И вам хорошего дня, счастья, удачи, здоровья и простите, что отняла у вас время». Я не умела и не хотела идти по головам. Плюс к тому я столкнулась с проблемой: меня спрашивали, что я окончила, – и, услышав ответ, очень часто сразу же прощались, даже не посмотрев. (Знаю, что так часто случается у актеров, приезжающих в Москву из провинции).
– Но как актриса вы все же реализовались?
– Да, у меня было много антрепризных спектаклей и редкие съемки в рекламе и кино, но в один прекрасный день я поняла, что всем мешаю, и все мешают мне: я не могла просто прийти на репетицию, посидеть в гримерке, отыграть свою сцену и уйти – меня интересовало все! Я мучила постановщиков вопросами и советами, мне необходимо было полностью участвовать в процессе создания спектакля.Через какое-то время я пришла к выводу, что мышление у меня далеко не актерское. Тогда я начала идти в сторону режиссуры, попробовав себя как ассистент и помощник режиссера: какое-то время работала в видеопродакшне, мы снимали в основном рекламу. Я занималась подбором актеров, организацией и работой на съемочной площадке. Так же было несколько театральных проектов в качестве помрежа. А потом, по судьбоносной случайности, я оказалась в Электротеатре «Станиславский», почти сразу же после его открытия. И вот уже девятый год я в этом чудесном коллективе.
Еще с института я стала заниматься фотографией – страшно вспомнить, сколько лет я снимаю… С 2008 года я стала зарабатывать фотографией намного больше, чем актерской деятельностью. Эти два дела всегда шли параллельно, помогая друг другу, хотя на тот момент я этого не осознавала.
– И какую профессию вы сами считаете основной для себя?
– В этом смысле у меня раздвоение личности. Они обе для меня равнозначны и переплетены. Честно скажу: мне не очень хочется определять себя как помощник режиссера. Всегда воспринимала эту работу как временный этап и приобретение опыта. Возможно, это говорит мое эго, но мне кажется, что я могу сделать в жизни намного больше: не только помогать другим, но и создавать сама. Хотя это удивительная и очень недооцененная профессия. Если все хорошо работает, то ее и не замечают. А вот если что-то сломалось – про тебя вспоминают в первую очередь.
– Расскажите об этом немного.
– Если кратко, то я – связующее звено между режиссером, артистами и постановочной частью. То есть человек, пытающийся всем помочь договориться и заставить всех работать (заставить работать – это очень важно!). А еще это психолог, знающий, как с кем надо разговаривать: на кого-то надавить, второго пожалеть, третьего погладить по голове, четвертого отругать. Нужны организаторские навыки – хотя бы для того, чтобы грамотно составить расписание репетиций. Конечно, в разных театрах разный спектр задач. В Электротеатре я провожу репетиции (ведь часто бывает, что режиссера в этот день нет), занимаюсь вводами, пусть и без углубления в творческую часть, поскольку у меня нет на это права. Еще одна важная вещь – проведение спектаклей, особенно сейчас, когда постановки стали такими технически сложными. Ты как дирижер оркестра: «Тут выходим, опускаем, двигаем, готовимся, выносим». Этот процесс мне безумно нравится, ведь ты руководишь всем! Забавно осознавать, что зритель в зале даже не догадывается, как все происходит за сценой. Очень тесна связь с монтировочным цехом – это главная опора и поддержка. Мне кажется, помощник режиссера во многом – серый кардинал коллектива: в этой профессии важны лидерские качества, но при этом они не должны быть очень явными. Ведь иногда необходимо гнуть свою линию, и порой это надо делать незаметно. Моя должность дала мне очень многое для того, чтобы познакомиться с самой собой, раскрыть в себе новые грани и возможности. И так уж получается, что практически по любому вопросу сначала идут к тебе. Бывают и веселые моменты: «Саша, у нас по коридору ходит голубь!» Первая мысль – причем здесь я? А потом просто идешь и разбираешься с этим. Даже если я не знаю, что нужно сделать, то должна придумать, к кому с этой проблемой пойти.
– Это ведь тоже может быть очень интересно.
– Помощником режиссера быть интересно, потому что ты много взаимодействуешь с творческой частью театра. Костюмеры, например, работают в основном с художником по костюмам, художник по свету – с осветительным цехом, а у меня прямой контакт со всеми и с режиссером в первую очередь. Бывает, вы совпадаете (и это самое прекрасное), возникает доверие, и рабочий процесс превращается в сплошное удовольствие. Но бывает и так, что лучше вовсе не проявлять инициативу. Я давно поняла: когда режиссер кричит и ругается – ему самому намного страшнее, чем нам всем. Это происходит от его непонимания, что делать с конкретной ситуацией. Бояться этого бессмысленно, но никому нельзя позволять грубо с собой разговаривать: виноват ты или нет – все можно высказать культурно и спокойным тоном.
На сегодняшний день мое основное место работы как помрежа – Электротеатр, но у меня есть мероприятия и на других площадках, иногда я провожу концерты. Все оставшееся время я трачу на фотографию и личные проекты.Сейчас мне было бы интереснее больше работать ассистентом режиссера, потому что появилось ощущение, что я уперлась в потолок. Да и как режиссер хотелось бы себя проявить наконец-то (хотя до сих пор страшно говорить об этом вслух!). В настоящий момент я снимаю цикл документальных историй про людей – это мой авторский проект.
– Мне кажется, в деятельности фотографа много схожего с режиссерской профессией.
– Да, особенно в художественной, портретной фотографии, где ты – абсолютный творец. Я сама стилизую съемки, выстраиваю особый мир, продумываю, как человек будет выглядеть в кадре, какую эмоцию мне надо из него «достать», какую атмосферу создать.
У меня долгие отношения с фотографией. Еще в институте я зарабатывала деньги именно ей, тогда в основном это были репортажные съемки – творческих было мало. Я снимала спектакли, театральные мероприятия, телевизионные программы, иногда делала фотографии для афиш. С «Квартетом И» работала на корпоративных мероприятиях. Но именно такая работа меня в какой-то момент и уничтожила: случилось выгорание (модное нынче понятие, в которое я, тем не менее, верю), и года четыре я почти не брала в руки камеру. Все для меня потеряло смысл и удовольствие. Но я сама себя загнала, потому что трудилась как мини-заводик, и этот поток съемок уже никак не был связан с творчеством. Сейчас я понимаю, что бралась за репортажную съемку из-за страха проявляться самой. Вроде ты берешь на себя меньше ответственности, фиксируя происходящее, а не создавая его сама. Я не верила в себя и боялась этого. И только года три назад вернулась в профессию с новыми силами, знаниями, опытом и теперь не насилую себя: если мне не хочется что-то снимать, я отказываюсь. Всех денег не заработаешь, а разрушить себя очень легко. Поэтому я сосредоточилась на художественных портретах. Я могу рассказать историю человека ему же самому. И это самое интересное! Да, и ловить момент в репортаже – интересно, но ты его не создаешь, а фиксируешь. А в портретной съемке ты можешь придумать свой мир, как это делает режиссер и художник.
– Такой деятельностью можно зарабатывать, но начинать наверняка было дорого.
– Когда я начинала снимать, у меня была совершенно обычная недорогая камера – «Canon 350D» и самый простой объектив – 50 мм 1:8. Такой набор начинающих фотографов, по тем временам стоивший не так уж дорого, купленный вместе с мамой. Я уже несколько лет работала, публиковала фото, когда мне абсолютно неизвестный обеспеченный человек, без каких-либо обязательств с моей стороны, подарил очень хорошую камеру и объектив к ней. Мы с ним даже не виделись, заочно общались какое-то время, но он сделал мне такой подарок, с пожеланиями развиваться и расти как фотохудожник, потому что ему понравились мои работы и мои голубые глаза. Для него это ничего не значило, затраты были смешные по его меркам – просто жест доброй воли, меценатство. Я очень благодарна ему за то, что он поверил в меня и помог.
Потом уже я стала сама зарабатывать и обновлять арсенал объективов и разных сопутствующих товаров, необходимых фотографу. Вы правы, эта деятельность может приносить финансовые издержки, тем более в наше время технического прогресса, когда чуть ли не каждый день появляются новые камеры, объективы, свет, линзы и многое другое. В моем случае студию всегда оплачивает клиент, равно как и работу визажиста. Если это творческая съемка, и я выступила инициатором, то мы договариваемся. Все зависит от того, какой у меня интерес, какой у модели. В целом заниматься фотографий недешевое удовольствие. Особенно если снимаешь на пленку – она сейчас СТОЛЬКО стоит! Проявить, отсканировать, распечатать – опять же ТАКИЕ деньги! Это могут позволить себе только чудо-люди, самоотверженные настоящие художники. Хотя на начальном этапе совершенно не важно, на что снимать, хоть на телефон. Суть и талант фотографа не в технике (это не первостепенно), а в его видении и умении создать свой мир.
– Как раз у настоящих и самоотверженных художников особенно печально обстоят дела с тем, что их фотографии даже не подписывают.
– Я и сама порой сталкивалась с тем, что мои фотографии не подписывали. Чаще всего так поступают артисты: допустим, у них поэтический вечер, и они берут снимок для афиши. И всё! Даже не задумываясь об авторстве. При этом кому, как не артистам, понимать амбиции творческой личности и ценить труд других людей. (Я вообще настаиваю на том, что в театре кроме актеров есть очень много важных и нужных людей, о которых почему-то чаще всего не помнят. Когда начинаются разговоры: «Я устал, а у нас задерживается репетиция», – всегда напоминаю, что есть сотрудники цехов, приходящие на час раньше репетиции и уходящие позже, или монтировщики, работающие в то время, когда у всех обед. Артисты – витрина театрального механизма, а те же монтировщики – невидимые, но тоже очень важные винтики, без которых все сломается. Важно ценить работу каждого). Лет 10 назад меня такая небрежность сильно обижала. Сейчас я на это смотрю иронично и с пониманием. Могу написать комментарий юмористического характера, такой, чтобы человеку самому стало стыдно. Скандалить я не буду. Хотя мне и кажется правильным отстаивать свою работу. Ко всем нужно относиться с уважением.
– Сегодня высокий профессионализм часто обесценивается. Зачем камера, когда на телефон любой обыватель «нащелкает» снимков!
– Эта проблема не современная, просто сейчас она кажется более выпуклой. Раньше с таким явлением сталкивались художники, создавая новые стили в живописи. Обыватели смотрели на картины кубистов, например, и говорили: «Да у меня собака хвостом то же самое нарисует». Но время само все просеяло и убрало лишних. Так же и в нашей профессии – время покажет, кто чего стоит. Действительно, сейчас у всех есть телефон, а многие могут позволить себе купить и хорошую камеру. Есть множество уроков в интернете, онлайн и оффлайн курсов по фотографии, заодно еще можно пройти курс, как за месяц стать богатым и успешным. Многие начинают преподавать, набирают учеников, и у каждого продавца – свой покупатель. И это прекрасно! Мы живем в такую эпоху, когда возможность научиться чему-то новому есть практически у каждого – было бы желание. Да, конкуренции стало больше, но я ее на себе не ощущаю. Тот, кто хочет увидеть себя именно моими глазами, придет на съемку ко мне. Мой муж – тоже фотограф (Платон Лысов – прим. Д.С.), он придумал свой проект, в котором учит фотографов мыслить шире. Своим ученикам по этому поводу он говорит: «Все ниши заняты, кроме одной – вашей». И я с ним полностью согласна. Важно раскрыть в себе свое видение, а не перенимать чужие шаблоны. Хотя поверить в самого себя, позволить раскрыться собственному таланту и взгляду – бесконечно сложно, но и легко одновременно.
Мне кажется, формат социальных сетей принес много пошлости в мир фотографии. Было ли ее меньше в прошлом? Думаю, нет, просто возможность увидеть это была меньше. А теперь каждый стал автором, со своей площадкой для выступлений. Но так же происходит и в мире в целом: стал ли он более злым сегодня? Не думаю. Раньше кинозвезде можно было максимум написать письмо на адрес киностудии, а сейчас любую глупость можно оставить в комментариях на личной страничке любого артиста. Мы перешли в новую эру, где работают уже другие законы, но в целом суть остается прежней. Люди не так уж и поменялись. Но время сделает свою работу.
– Тогда, может быть, не надо и учиться у других?
– Конечно, надо! Мы все учимся друг у друга. Очень важно каждый день расширять свой кругозор, узнавать что-то новое. Ходить в музеи и смотреть картины, скульптуры, фотографии других фотохудожников, слушать музыку, много читать, смотреть хорошее кино, посещать театры, путешествовать, знакомиться с новыми людьми. Но делать это надо с умной головой, возбуждать свою фантазию и воображение, задумываться о неизведанных смыслах. Все «воруют» друг у друга, это абсолютно нормально. Когда я готовлюсь к съемкам, часто я ищу вдохновения: у одного подсмотрела идею прически, у второго интересную локацию, у третьего атмосферу и т.п. Все это собирается в единый коллаж, вырисовывается цельная идея, но я привношу в нее себя – и вот это уже и не воровство. Не надо брать чужое и полностью его повторять, иначе где в этом ты? Добавь, убери, соедини, замени, переверни – и пожалуйста! Нет, обязательно надо «воровать», это же прекрасно. Как говориться в известной фразе: «Хорошие художники копируют, великие – воруют».
– Студийная съемка красива, но снимок, сделанный в моменте, может быть неожиданным и ярким.
– Это разные жанры, существующие по разным законам. Я занимаюсь художественным портретом, но иногда заставляю себя снимать в других жанрах, чтобы развить свои навыки и стиль, «растрясти» себя, расширить границы. Мы все живем в безумном ритме, времени катастрофически не хватает, не хочется постоянно носить с собой громоздкую камеру, тем более, что в кармане всегда лежит телефон, и кажется, что ты в любой момент можешь что-то зафиксировать. Но когда ты вышел на улицу, специально взяв фотоаппарат, у тебя меняется восприятие, ты начинаешь искать интересный момент, стараться его предугадать, заметить. Твое внимание сосредоточено на цели, которую нужно запечатлеть. А по дороге на работу мозг работает иначе, он занят другими мыслями и задачами. Мы с мужем периодически выходим на такую «фотоохоту» – это шевелит твой профессиональный «аппарат». Как актеру необходимо заниматься различными техниками, чтобы держать в тонусе свое тело, речь, воображение, так и фотографу необходимо быть в тонусе и развиваться. Глубинно образовываться важно для любого человека. Я где-то услышала фразу: «Чем шире круг твоего знания – тем шире и круг незнания». Чем больше мы узнаем, тем больше открывается того, что нам только предстоит узнать. Поэтому нужно изучать наш мир, ведь он такой интересный. Сейчас я перечитываю книги, с которыми познакомилась в юности, и эти тексты открываются мне совершенно по-иному. Потому что у меня появился новый опыт и знания, мудрость, и в тех же текстах я вижу намного больше смысла. Себя надо тренировать! Иначе так и останешься серым, глупым, маленьким и скучным. Мелко живешь – и мир будет казаться мелким.
– Чаще всего героями ваших съемок становятся артисты. Они – самые интересные модели?
– На этот выбор влияет среда, в которой я существую, – в ней много артистов. Да и не так уж активно я продаю свои услуги – больше работает сарафанное радио. Вот и приходят ко мне люди театра и кино, хотя часто я снимаю не только их.
С актерами иногда бывает тяжело работать. Самые лучшие съемки – когда герой приходит ко мне с абсолютным доверием, забывает про свою «рабочую сторону» (с которой я зачастую не согласна), не боится показаться некрасивым, не думает о выгодных ракурсах. Одна из главных моих задач состоит в том, чтобы человек думал не о том, как он выглядит сейчас со стороны, а о том, что происходит у него внутри.
С людьми, которые далеки от творческой профессии, бывает проще, они не в курсе, какая у них «рабочая сторона», а следовательно, и не думают о ней. Работать с ними не менее интересно. Мне нравится копаться в человеческих историях, искать яркое, красивое, глубокое. У кого-то на лбу написано, что он харизматичный и интересный, а у другого изюминка находится немного глубже. Мне кажется очень важным влюбляться в своего героя во время работы, найти какую-то деталь: у одного это могут быть глаза, у другого – руки или волосы, ключица, прищур, губы, ямочка на щеке. Бывает, с кем-то вы резонируете, и процесс идет легко, а с другим человеком совершенно не сходитесь. Но и в таком противостоянии может родиться что-то неожиданное и любопытное. (Кроме того, это же работа: допустим, на коммерческую съемку может прийти не симпатичный тебе человек – и что тогда? Я должна сделать свое дело профессионально и качественно). Как бы то ни было, даже негатив дает живую энергию, а значит, будет и результат. Спорная вещь: а должен ли фотограф снимать любого так, чтобы ему самому понравилось? Думаю, нет. Мы видим каждого сквозь призму своего восприятия, и оно может абсолютно отличаться от представления человека о себе.
Для меня не так важно, чем человек занимается в жизни, я часто спонтанно нахожу интересных героев. Например, у меня была фотосессия с уборщицей из нашего театра – она родом из Таджикистана.Мы все склонны порой мыслить стереотипно: я точно могу представить себе, как должен выглядеть капитан дальнего плавания, преподаватель физики или вот уборщица. А то, как выглядела эта девушка, просто не укладывалось в моей голове! Некоторое время я за ней наблюдала, а потом подошла и предложила сделать съемку. После нее меня благодарили многие знакомые за то, что я так «подсветила» вроде бы незаметного человека.
– К слову, вы работали и в регионах – оцените этот опыт.
– Нас с мужем пригласили в Кировский драматический театр сделать портретную галерею артистов, в процессе творческих съемок родилась наша выставка. Это был потрясающий опыт! Мы провели там месяц: съемки 40 актеров длились 10 дней, остальное время заняла подготовка, обработка и печать фотографий и т.д. Нашли подходящую нам фотостудию, взяли из театра необходимую мебель, костюмы, реквизит, что-то покупали сами, что-то приносили наши герои. Все это было очень интересно, особенно взаимодействие с артистами не из Москвы: они совсем другие люди, у некоторых это была первая фотосессия в жизни.
Это был наш совместный проект с Платоном. Вы спросите, как можно фотографировать вдвоем? Это сложно и легко одновременно. Мы вместе придумывали образ, стиль, свет, работали с героем. Не мешали друг другу, а дополняли. У нас было четыре глаза и две головы, поэтому внимание к деталям было острее, а воображение масштабнее. Так мы были точно сильнее, чем по одиночке. В совместной работе очень важно быть «на одной волне», действовать ради общего результата. Хотела бы я повторить такой опыт? Безусловно да. Как в столице, так и в других городах России.
– А вы сами любите фотографироваться?
– Да, очень! Хотя, к сожалению, в течение уже продолжительного периода это случается крайне редко. А чем реже ты снимаешься, тем тяжелее заходить в кадр. Ты взрослеешь, у тебя меняется лицо, выражение глаз. Мы видим себя каждый день в зеркале и не можем оценить, насколько изменились за год. Для меня фиксация момента очень важна, поэтому я часто записываю свои мысли и ощущения, снимаю видео, делаю снимки, запоминаю важные, лично для меня, моменты. Создаю свой личный архив прожитой жизни. Желаю себе в новом году не только фотографировать, но и фотографироваться! В этом тоже интересно проявляться. Если относиться к этому серьезно, то участие в фотосессии можно сравнить с походом к психологу – это честный разговор с самим собой. Иногда даже пугающий. Например, у меня есть много знакомых, общение с которыми у нас хотя и хорошее, но поверхностное. Я не знаю, что у человека болит, чем он дышит. А когда этот же человек приходит ко мне на съемку – мне видно всё, он как будто голый, ему нечем прикрыться. И все, что ты на себя «надеваешь» в жизни, спадает перед камерой. Это не ощущается на фотографиях, на конечном результате, но мне в процессе работы заметно. Все переживания, уверенность и сомнения, боль и счастье, зажимы, комплексы. Это хорошо видно при съемке актерского портфолио. Многие артисты очень не любят этот процесс, потому что они здесь – без образа, без маски, без грима. Ничем не прикрыты и никак не защищены. Чем проще актер выглядит, чем приближеннее к жизни, тем лучше. Вот тут, чаще всего, он вспоминает про свою «рабочую сторону», выгодные ракурсы, и начинаются вопросы: «Куда деть руки? Куда смотреть?» Потому что – некомфортно! Непросто встречаться с самим собой. Любая съемка – это очень интимный процесс.
– Непросто – но, наверное, нужно. Что вообще важного и нужного сегодня может сделать творческий человек?
– Это сложный вопрос... Наверное, я как фотограф могу подарить человеку эмоцию, разговор с самим собой, заставить о чем-то задуматься, хорошо провести время, в конце концов. Особенно это важно для женщины, как мне кажется. Представьте: она пришла на фотосессию, ее одевают, делают прическу и макияж, поправляют прядку, упавшую на лицо. На нее смотрят с интересом и вниманием. И вот она уже расцветает, сияет! Возникает доверие, рождается ощущение, что ее день наполнен чем-то важным и особенным. И как здорово, если она вдруг вспомнит, что она красивая, сексуальная, женственная, интересная. А если говорить обо мне как о сотруднике театра, то я уверена, что театр и отвлекает от плохого, и учит, и задает нужные вопросы, и развлекает, конечно же. Как ни крути, а мы с вами работаем в сфере развлечения. А радовать людей – это хорошее дело!
Дарья Семёнова
Фото Александры Таран. Модели: Андрей Анисимов, Василиса Ландау, Платон Лысов, Дмитрий Микиртумов, Наниша Сохибназарова