«Настоящая женщина может из ничего сделать две вещи: скандал и шляпку», – цитирует известную фразу Анна Евгеньевна Семенихина, замечательный мастер головных уборов, основательница и бессменный руководитель ателье «Кокошник», где каждый может найти ту одну-единственную шляпу, что подойдет именно ему. Уникальный специалист приоткрывает тайны своего рукотворного искусства.
– Как вас лучше называть – шляпница? Модистка?
– Правильно вы говорите: модистка. Хотя это название скорее для Франции характерно, а на Руси больше прижилось «шляпница». Мы же все помним по фильму «Место встречи изменить нельзя» Верку-модистку, которая краденые вещи перешивает. Но в трудовых книжках моих мастериц стоит именно это наименование профессии. Только категории разнятся.
– Обычно в такие прикладные профессии приходят из семейных династий.
– У нас в роду никто не шил, руками ничего такого не изобретал. Папа инженер, мама радиомонтажница, работали в «почтовом ящике». Такая среднестатистическая семья. А вот я любила шляпы – может, это черта именно моей натуры. Когда я подросла, стала их покупать где только можно. Тогда это было сложно: не было нигде ярких, цветных красивых шляп, и мы носили мужские. (Заметьте: а сейчас они в моду вошли! Знаменитая «федора» наконец-то стала модной).
– Так с тяги к красоте и начался ваш профессиональный путь?
– Мой путь оказался непростым. Я окончила Плехановский институт по специальности «экономика общепита», была директором столовой при Академии наук. И прекрасно себе работала, но сперва началась перестройка, потом дети родились – второй и третий сыновья. А тут и 1991-й год. Столовую нашу открепили от треста, институты стали переходить на свой хозрасчет. Я осталась не у дел, да еще и в декрете – фактически у разбитого корыта. У мужа тоже появились проблемы с работой – надо было выживать. Тогда и вспомнила про шляпы. Увидела в журнале маленькую черную шляпку – решила сделать на продажу. Подружка, хорошо шившая, взяла у меня на ночь машинку и утром принесла «пугачевские» шапочки. (Помните такие? Мало кто их в те годы не носил). Мы отправились на рынок, где они продавались по 30 рублей. Я их и достать-то из сумки не успела, как уже купили. На следующий день взяла материал на 6 шляп – а дальше так и пошло в геометрической прогрессии.
Лет 5 мы таким образом хорошо работали. Из Лужников к нам приезжали и мешками забирали шляпы. Жены милиционеров, в то время сидевших без работы, стали моими надомницами: кто кроил, кто синтепоном занимался, кто бархатом, кто подкладку делал. Вот так дружно и весело выживали. Но всему приходит конец. Наши соседи-украинцы раздобыли где-то дешевый бархат – жуткий, страшный, похожий на плюш, – нашили головных уборов из него и привезли на рынок. Продавали их в два раза дешевле, чем мы – но и качество было совершенно другое. Внешне-то не отличишь, а домой принесешь – увидишь разницу, так то уже дома будет. В общем, стало нерентабельно торговать, и мы завязали. Тогда я задумалась, что надо дальше учиться этой профессии: шляпы нужны, люди их с удовольствием носят. С тех пор уже больше 30 лет прошло – столько мы и существуем. Даже телефон наш не менялся: какой был указан еще в «Желтых страницах» (был в то время такой справочник), такой и есть, только префикс прибавился.
– И где вы учились?
– Я упомянула, что окончила Плехановский институт, а там чему учат? – Предприимчивости! Но не могла же я после такого вуза идти в ПТУ, где тогда можно было выучиться на нашу профессию (теперь уже нет). Однако когда ученик готов – найдется и учитель: я пришла к знаменитой в те годы модистке Флоре Михайловне Ляховой, которой в ту пору 85 лет было. Ее шляпы продавались в ГУМе, в магазинах на Никольской и Кузнецком мосту. Она воспрянула духом, взяв ученицу, и мне свои знания передала буквально из рук в руки. Тогда я платила за уроки 10 долларов за час. Ездила к ней два-три раза в неделю в течение двух лет. Все как полагается было, с домашними заданиями, с конспектами в общих тетрадях. Знала она очень много, но все надо было вытаскивать клещами – никто из старых мастеров не хочет делиться. А потом она меня передала своей подруге Елене Андреевне Черногаловой, учившей меня работе по меху. (Флора к меху меня не подпускала, зато научила на болванке любую шляпку делать: обмотал, замотал, тут заколол, там бантик приделал – и все получилось).
– Сейчас в ПТУ точно не выучиться – их же больше нет почти.
– Да и вообще, к сожалению, наша профессия – умирающая. Нигде ей не учат: ни училищ, ни курсов нет. Разве что мастер-классы, но это не серьезно, ведь мастерам надо знать азы, разбираться в материалах. Какая-то литература продолжает выпускаться: «Шьем сами», еще что-то в том же роде. Но это просто перепечатка старых книг, а нового нет ничего. (Помню, раньше был журнал «Работница», так вот по нему можно было научиться шить бархатную шляпу). Еще и работа у нас тяжелая: ручной труд, с помощью молотка и гвоздей, клея, лака, химических едких присадок. Глаза у нас у всех испорчены.
К разговору присоединяется сестра Анны Евгеньевны Елена.
– Е.: Наше оборудование – не станок и машина, а молоток и гвозди. И руки, естественно. Они часто страдают от работы: например, с горячим велюром, который надо клеить быстро, чтобы он не сжался.
– А.: Да, и кто к нам пойдет? Нескольких девчонок я забрала прямо из художественного училища. Ходила и в Институт легкой промышленности, одну девочку нашла в золотошвейном училище. Но в основном приходится все самой делать. А у меня уже и фантазия не та, да и всегда я любила свежих людей, новую руку, чтобы было у кого подсмотреть, научиться.
Сейчас работаем только благодаря пенсионерам, с которыми вместе трудимся много лет. Молодежи ведь нужно всё и сразу, а у нас работа сезонная. Летом все уходим в отпуск (хотя отдохнуть – это даже хорошо), а для того, чтобы сделать это безболезненно, в остальные сезоны надо очень хорошо заработать и отложить деньги. Молодым трудно так поступать, им нужно каждый день получать зарплату. Еще надо учесть, что в нашей профессии гастарбайтеров нет: если ты сам угол снимаешь, где тебе еще и мастерскую держать? Да и цена на шляпы тоже сразу же поднимается. У меня квартира большая, я могла себе позволить отвести половину для работы, хотя и мне приходится арендовать помещение под «болваны», где на полках, похожих на стеллажные, эти деревянные болванки стоят, как книги в библиотеке (любая модель должна быть сначала выполнена в дереве). Тут «боярки», там «кубанки», и все должно продуваться со всех сторон.
– А почему вы решили шить именно шляпки, а не одежду, к примеру?
– Портнихой я никогда не была, курсов не оканчивала – где тут состязаться! Конечно, мы с сестрой шили, получалось красиво, но не с первого раза: навыки нужны. Я даже шов ровно не смогу провести. А в шляпке все вручную делается, и швов не видно. Кроме того, это предмет небольшой, на одном квадратном метре можно много фасонов разложить – а кофточку только одну положишь. К тому же, шляпки интереснее, они сразу образ меняют, тогда как кофточку какую ни надень – ты все такая же. У меня и вариантов других не было.
– Вы же не только новые модели шьете, но и ремонтируете, перешиваете старые шляпки. Много таких заказов?
– Е.: Да, ведь у многих людей с советских времен в шкафах хранятся шапки. С вещами трудно расставаться, но им требуется ремонт. Мы не отказываем, даже если мех сыпется: что можем, то обязательно сделаем. Из Сибири привозят «халы», похожие на корабли, на жестких основах – переделываем и их. А бывает, что и шкурки приносят (даже с печатями: раньше были ГОСТ, ОСТ, мех без них нельзя было брать – вдруг браконьерский). Мех хоть и старый, но все равно всё из него получается.
– А.: На переделку берем часто. Представьте: носили-носили норковую шапочку – надоело. Или головной убор с «ушками» – уже не по возрасту, а мех еще приличного качества. Мы в таком случае выбираем новый фасон, чтобы перетянуть. Многие ищут места, где переделать модель, а кроме как у нас и негде: на «болванах» сейчас работать не умеют, да и не знают, где они продаются.
– Расскажите, что нужно для изготовления шляпы.
– Прежде всего нужен «болван». Их делают только из мягкого дерева – липы: она не рассыхается, булавки в нее хорошо втыкаются. Все «болваны» разные, потому что даже стандартные модели друг от друга отличаются. Вот «боярка»: у одной головка маленькая, а борт большой; вторая похожа на пирамидку; третья с «ушками»; четвертая как у Снегурочки, а есть еще «дягилевская» (как в «Русских сезонах») и т.д. Процесс их изготовления сложный. Представляете, каково делать все эти вырезы и рельефы? Сейчас таких модельщиков трудно найти, а раньше была артель формовщиков по дереву. Они работали все вместе, в помещении недалеко от Института им. Баумана. Придешь к ним – у одного посмотришь, у другого, свою модель покажешь, что-то новенькое заметишь и купишь. Потом это помещение им пришлось продать, и оказались они в разных местах. Сразу и работать стали хуже: конкуренция-то подгоняет, друг у друга можно было учиться. Слава богу, наш болванщик Денис очень мне нравится, хотя и переделывать тоже порой приходится.
– Е.: Иногда человек приносит нам дорогую старинную шляпу, существующую в одном экземпляре, чтобы повторить модель. Тогда мы просим ее оставить и едем с ней к болванщику. У него должен быть идеальный глазомер, чтобы создать требуемую болванку, глядя на головной убор. Что-то делается только на «болванах», что-то – на столе. Например, одна девушка хотела себе шляпу из целлофана. Она увидела у Шанель фасон с полями и попросила нас изготовить его в таком необычном материале. Так и работали по выкройкам.
– А.: Бывает и так, что сначала смотришь эскиз или фотографию, а потом под нее рисуешь выкройку. У нас одна мастерица может выкройку переснять с любой шляпы, не распарывая. Я тоже могу, но не всегда; иногда с ней вместе делаем, чтобы потом выбрать, у кого ближе к модели получилось.
– Тяжело сегодня в непростых условиях заниматься таким ремеслом?
– Лет 6 назад, когда работали наши велюровые фабрики в Воскресенске, Завидово, Щелково, было у нас изобилие. А теперь все разорено, фабрики закрылись по милости «благословенной» Европы. Фирма «Tonak» поставляет нам свою продукцию, которую мы вынуждены брать на ее условиях. В итоге шляпка изначально стоит 10 тысяч – а потому что цены на колпаки в евро. У европейцев электричество подорожало, вот и наживаются на шляпах. Не знаю, как мы будем без велюра. Фетр, конечно, хорош, но это шерсть, а велюр – мягкий, более податливый материал, красивый, нежный (это же кроличий пух). И цвета другие, и тактильные ощущения.
– Какие материалы нужны для работы?
– Нужны размерные ленты – жесткая клеевая марля, которая дает правильный размер. Велюр, фетр, ткань, кожа, мех, соломка (есть рисовая и из других злаков). Делали головные уборы даже из перьев. Настоящая женщина может из ничего сделать две вещи: скандал и шляпку. При работе ставим внутрь каркасный фетр, проклеиваем его, чтобы он форму держал, и тогда уже натягиваем материал, например, каракульчу. Из нее порой и из обрезков можно собрать убор: на ней швов не видно, можно подобрать кусочки по рисунку. Сама она тонкая, сложную форму держать не будет. Но бывают и более простые случаи, в которых можно и без фетра обойтись. Сейчас все любят мягкие шапочки, чтобы без проблем их в сумочку убрать.
Но сегодня в шляпы вообще зачастую ничего не вшивается: купил модель, которая тебе велика, – ну, и ходишь так. Нам такие часто приносят на реставрацию и переделку. А еще стали поролон использовать вместо фетра: мы-то его только на поля подкладываем – поддержать, а производители на нем шляпы тянут! Представляете, ставят его в мужские ушанки – они и сгорают на третий год. Попадает пот, и все рассыпается. Грамотно работать многие перестали, Роспотребнадзор не обращает на это внимания. Вот люди и выкидывают деньги на плохую продукцию. А у нас с сомнением спрашивают: «Ой, вы частная организация…» Как будто сейчас есть государственные ателье! Да и чего бояться: меня-то вы всегда найдете – и паспортные данные запишете, и жалобу «накатаете» в любую инспекцию. Я этого очень боюсь и никогда на конфликт с клиентом не пойду. Лучше себе в убыток сделаю, но он останется доволен. Есть такие, кто себе этим на жизнь зарабатывает. Называется «потребительский терроризм»: приносят старую шляпу, потом отказываются от нее, начинают деньги вымогать. Я несколько раз попадалась…
– Кто ваши клиенты? Это в основном частные заказчики?
– Мы сотрудничаем и с учреждениями. Скажем, для гостиницы «Рэдиссон» делаем цилиндры для портье, пилоточки для горничных, каракулевые «финки» для носильщиков. По заказу фабрики «Новая заря» шили французские наколочки из черного кружева. Очень много людей увлеченных к нам идет, например, поклонники аниме. Иногда приходят доктора или самобытные адвокаты с усами, с саквояжами, которые без котелка себя настоящими адвокатами не чувствуют. Делаем им головной убор – и они уходят совершенно счастливые. Один раз был каскадер, снимавшийся в фильме про Зорро. Он присылал нам фото исторических шляп, чтобы мы их для него изготовили. От артистов немало заказов. У каждого своя проблема: у кого-то большой размер головы, у кого-то наоборот. В последнее время к нам пошла молодежь. И мужчины тоже! Такие модные ребята. Бывает, заказали в интернете – кто с размером не угадал, кому шляпа пришла мятая. Часто обращаются люди, которые хотят головной убор, соответствующий какому-то образу, например, Фаины Раневской. Но главные наши клиенты – пенсионерки. Они без шляпы уже не могут, а новых нигде не найти. Даже из Питера приезжают. Раньше у них была сеть ателье «Смерть мужьям», а теперь нет. Вот вам и культурная столица... Конечно, интересная у нас работа. Как в поговорке: «Если выберешь дело по душе, то работать не будешь ни одного дня в своей жизни».
– Е.: Если мама или бабушка любили шляпы и прививали культуру их ношения, то это передается. Хотя в целом молодежь сегодня любит удобные простые уборы, чтобы можно было в карман запихнуть. Мы работаем по зарисовкам или фото, можем придумать любые поля, которые подскажет фантазия заказчика. И человек всегда уходит от нас счастливым. Много шьем на свадьбы, особенно тематические. Например, пара отмечала праздник в Кусково: с каретой, лошадьми, у невесты был ажурный зонт, жениху мы делали цилиндр. А другие молодожены выбрали стиль кантри: у девушки на ковбойскую шляпу крепился «конский хвост» из фатина, у мужчины была «Мальборо» из кожи. Приходят участники исторических реконструкций – в таких случаях обращаемся к литературе, энциклопедиям. А еще шьем на скачки. На это мероприятие не дай бог прийти двоим в одинаковых головных уборах! Бывают и странные заказы. Одна дама хотела шляпу, выглядевшую так, будто по ней проехало сто машин: и грязная, и мятая, и бесформенная. А как взять новый колпак, рвать его и мять?! Не знаешь, как и отнестись к такой моде. Помню, приходил бухгалтер, который увлекался эпохой мушкетеров. Он заказал шляпу «как у Боярского», со страусовым пером. Где-то шил камзол, сапоги, перчатки… Иной раз думаешь: куда человек так пойдет?
– Наверняка много заказов от кинематографистов.
– Недавно «Мосфильму» было сто лет – так вот 30 из них мы сотрудничаем. Помню, пришла Аллочка Оленева, тогда еще молоденькая (в настоящее время возглавляющая музей студии), принесла эскизы. Мы не стали отказываться, хотя тогда мало что умели. У нас уже были наработки, образцы, что-то свое предложили – все смогли сделать. Так и стали работать. Средств у студии было мало, поэтому они брали материалы на «Холодильнике» – специальном помещении на Большой Дмитровке для хранения шуб, где можно недорого купить мех. С тех пор мы большие друзья, а наши шляпы есть у них в музее. Сегодня мы помогаем им с реставрацией головных уборов (например, если мех посыпался от времени), шьем новые для картин. На многосерийном фильме «Иван Грозный» работали, на шапку Мономаха нашивали каменья, шили для бояр и простолюдинов уборы. Да много было фильмов: «Московская сага», «Адмирал», «Обитаемый остров» – можно долго перечислять. И театров мы немало обшили: им. Моссовета для спектакля «Чайка» Кончаловского, Новосибирский, Челябинский, Мичуринский. С Куклачевым и его кошечками сотрудничаем: сначала для него самого делали шляпы, теперь для его сына.
Артисты и сами к нам обращаются. Валентина Талызина сидела на вашем месте и рассказывала свежие анекдоты. А в прошлом году был приятный сюрприз: раздался звонок, и в дверь вошел Александр Збруев. Как мы обрадовались! Нам вообще всегда артисты-лапочки попадаются. Армен Джигарханян, Сергей Жилин – очень контактные, обязательно на свои выступления приглашали. Работали мы и с Вячеславом Зайцевым. И с Валентином Юдашкиным – делали чалмы для показа мод. Он брал в свой магазин в ТЦ «Европейский» наши шляпы, потому что они очень хорошо сочетались с его моделями.
– А с чем бывает особенно трудно?
– Трудности изготовления зависят от заказчика. Пришел человек – и я уже о нем многое знаю, чувствую, какой у него характер (не могу объяснить, с чем передается эта информация). Даже если материал он у меня купил – например, обычный новый норковый мех, – он тем самым как бы сообщил все свои основные качества. Делаю – и понимаю: «Какой же гад!» Я уж и три иголки сломала, и нитка постоянно путается. И, верите ли, все мои догадки потом подтверждаются.
Еще нас часто торопят. Срок выполнения заказа – две недели, и люди сразу же день в день начинают звонить, спрашивать, готово ли. Но это же искусство! Дайте вы мастеру подумать, посидеть над шляпой, иначе он занервничает, наляпает что-нибудь не то.
– Е.: Сложно шить вымышленные фасоны. Мы так с Федором Бондарчуком работали на «Обитаемом острове». Бывает, берешь головку от одной модели, поля от другой – и создается третья. В кино вообще тяжело, потому что людей много задействовано. В театре сцена далеко от зрителя, там можно и силами бутафорского цеха обойтись. А на экране на крупном плане все видно.
– С художниками по костюмам легко находите общий язык?
– Е.: Художники требуют, чтобы все было по их плану. Но мы его и не нарушаем.
– А.: Всегда находим консенсус: чтобы понять человека, достаточно его выслушать. А когда два профессионала говорят на одну и ту же тему, они быстро друг друга понимают. И меня не огорчает, что работу примут под фамилией художника – и так на каждой шляпке наша этикетка. Мы все равно знаем, что нас знает пол-Москвы.
– Вам предлагают совместные бизнес-проекты?
– Е.: Бывает, что приходят молодые амбициозные люди, которые хотят запустить производство шляп. Мол, вы изготовьте, а мы налепим свои лейблы. Ну, налепите, а дальше? Надо же развиваться, на одной болванке нельзя все время работать. И не получилось бизнеса ни у кого из тех, кто хотел быстро обогатиться. Во все надо вкладываться, фантазию проявлять и вообще соображать.
– Всегда ли клиент четко знает, какую шляпу хочет?
– Е.: Люди теряются, когда к нам входят. Такое количество шляп! Не все понимают, что им идет. А мы уже как физиономисты выступаем, приходим на помощь. Сужаем круг до 5 моделей, а дальше отходим в сторону. Нельзя навязывать решение – человек должен психологически созреть, надеть и почувствовать: «Мое!» Если внутри есть сомнение, он обязательно разочаруется и не станет носить.
– А.: В таких случаях я всегда либо деньги верну, либо другую шляпу подберу.
– Е.: Однажды пришла женщина очень маленького роста и попросила шляпу с огромными полями. Такая у нее была мечта с детства, она все равно бы купила эту модель. Я засомневалась, как это на ней будет выглядеть, но, увидев настрой, помогла ей выбрать правильный цвет. И она ушла счастливейшей в мире: и себе нравится, и, наверное, окружающим. Мы работаем как психологи.
Иногда клиенты спрашивают: «А что есть модного?» Я очень удивляюсь тогда. Ну ты же не будешь каждый день ходить, как на подиуме! Да и вообще, модное – не значит твое. Есть люди, которым любой фасон к лицу. Но для большинства нужно найти одну-единственную шляпу. Не понимаю, как выбирать по фото в интернете. Это ж можно купить такую модель, которая тебе пойдет, как корове седло.
– У вас есть любимые модели или, может быть, эпоха?
– Очень интересно время НЭП, прошлые эпохи. Было приятно работать для сериала «Московская сага». И вообще обожаю ретро-шляпы. Вот, например, головной убор византийской царевны. Я видела картинку, где она была одета в шифоновое платье на тоненьких бретельках и такую шляпку с черными лентами. Была она очень красивая, и мне захотелось повторить эту модель – получилось даже лучше, чем у нее. Многие хотели купить, но смелых людей не нашлось – куда ее надеть?
А вот головной убор «Романовы». Для него я сама придумала немного асимметричную болванку – чуть-чуть набок. Первая его версия была расшита еще больше – выпуклыми цветами. Он долго у нас провисел: 35 тысяч не каждому по карману. Но однажды пришла дама: «Я приглашена на свадьбу потомка Дома Романовых в Исаакиевском соборе». Ее спутнику, журналисту «Интерфакса», мы подобрали шикарный цилиндр, а она, перемерив чуть не все в мастерской, остановилась на этой шляпке. Так шляпа «Романовы» пришла на венчание к Романовым. Я не могла остаться без нее и сделала себе копию.
– Вы носите шляпы на все случаи жизни?
– Да. Скажем, когда женила сына, решила всех удивить. (Родня от меня всегда ждет того, чтобы я чем-то ее удивляла). Мы же, думаю, русские люди – надо быть на свадьбе в русском костюме. Обратилась к знакомым в ателье Музея-усадьбы «Коломенское», сшила красивый сарафан, платье, рубашку. С головными уборами сама управилась. Мы с Леной потом оделись в эти костюмы и шляпки и пошли в Коломенское фотографироваться в залах дворца. Это было что-то! Окунаешься в прошлый век, в другой мир, даже и думать начинаешь по-другому. Шляпа все меняет в человеке. Я считаю – к лучшему.
Дарья Семёнова
Фото из личного архива, с сайта мастерской «Кокошник», Антона Ваганова