Екатерина Юрьевна Любых – педагог-репетитор Воронежского театра оперы и балета, преподаватель классического танца в Воронежском хореографическом училище, ведущая солистка труппы и просто красивая элегантная интеллигентная женщина, умеющая воспитать настоящего Артиста из неопытного новичка
– Для артиста балета педагогическая деятельность – естественное продолжение профессии. Когда и как вы выбрали для себя этот путь?
– Я попробовала себя в роли педагога довольно давно. В начале 2000-х годов по приглашению моего тренера Юрия Сергеевича Чертова я начала работать с фигуристами, поскольку до поступления в хореографическое училище с большим рвением и успехом занималась этим видом спорта. Я до сих пор прекрасно владею коньком, а для хореографа это очень важный момент. С удовольствием занималась с детьми в балетном зале и ставила программы на льду. Затем было хореографическое отделение в музыкальной школе, частные уроки. В те непростые годы все артисты работали дополнительно, иначе тяжело приходилось. Что касается работы педагога-репетитора в театре, впервые я задумалась о том, что начнется новая жизнь после сцены, когда готовила диплом в Университете (Московский Государственный университет культуры и искусства, специальность «художественный руководитель коллектива, преподаватель» – прим. Д.С.): «Работа с артистами и солистами балета в профессиональной балетной труппе». В тот момент моему второму ребенку исполнился год. Я быстро восстановила форму, много и с большим воодушевлением танцевала и не думала о прощании со сценой. Но в дипломе я писала о том, что, возможно, в ближайшем будущем приступлю к работе репетитора в театре, поскольку хочу передавать опыт, накопленный мной и другими замечательными артистами, молодому поколению. Я описывала время, когда, затаив дыхание, буду следить за выступлениями моих подопечных в спектаклях, вновь и вновь переживая вместе с ними любовь, предательство, разочарование, победу и, быть может, неудачу – по сути, те же эмоции, что испытывала когда-то сама. После защиты прошло совсем немного времени, и мне предложили взять класс в хореографическом училище. Спустя еще какое-то время я начала вести классы и репетиции в театре.
– Вы по-прежнему в труппе. Не тяжело совмещать?
– Вначале репетиторская нагрузка была не велика, и мне по силам было совмещать ее сартистической карьерой и работой со студентами хореографического училища. Затем акцент сместился в пользу педагогической деятельности. Два года назад, станцевав Сильфиду, я отчетливо понимала, что прощаюсь со спектаклем. Получилось очень символично: начать свой путь ведущей танцовщицы этим балетом и им же закончить. В последний раз спуститься с окошка и улететь в камин. Теперь пришло время других юных очаровательных созданий порхать в волшебном лесу.
В моем репертуаре по-прежнему осталась современная хореография и характерные партии. Сейчас моя артистическая нагрузка не сравнится с той, что была раньше. Бывали такие спектакли, когда я готовила с ведущими танцовщиками партии Медоры и Конрада в «Корсаре», а сама танцевала трио одалисок в том же балете. Поверьте, было непросто, наблюдая из-за кулис за солистами, удержать в голове все пожелания и замечания к ним и в то же время самой настроиться, разогреться и выступить достойно. Но сегодня одалиски в прошлом, и я могу больше сил и времени отдать репетиторскому делу.
Я заметила, что, начав работать педагогом, стала строже к себе относиться. Не позволяла делать что-то некачественно и неграмотно, потому что мои ученики наблюдают за мной, и если уж я с них требую, то должна сама владеть мастерством – иначе авторитет будет подорван. Это подстегивает, заставляет держать себя в форме и помогает в работе.
– Насколько схожи профессии балетмейстера и педагога-репетитора?
– Обе профессии имеют одни корни, единое начало. Думающий и развивающийся в своей профессии артист может впоследствии вырасти как в мудрого педагога, так и в талантливого хореографа. Все будет зависеть от того, к чему он больше склоняется. Педагог по призванию не может не учить, а балетмейстер – не сочинять хореографию. Балетмейстер проходит большой путь от рождения идеи, замысла до реализации, воплощения задуманного. Педагог-репетитор помогает ему на финальной стадии отрепетировать уже созданный хореографический текст, добиться четкого рисунка в кордебалете.
Когда педагог-репетитор готовит классы для артистов балета или студентов хореографического училища, он тоже выступает в роли балетмейстера. Обдумывает лейтмотив урока, включив в него все необходимое на данном этапе, составляет комбинации таким образом, чтобы это было законченное хореографическое произведение, например, большое адажио или развернутые комбинации в аллегро. Помимо пользы физической, урок должен приносить вдохновение артисту или ученику, давать заряд сил и прекрасного рабочего настроения на весь день.
Что касается меня лично, то небольшой опыт балетмейстерский случился у меня в институте. Я поставила одноактный балет по рассказу Бунина «Натали». Должна сказать, что либретто, сценография и работа над костюмами увлекали меня гораздо больше, чем собственно сочинение хореографии. Одним словом, режиссерская деятельность меня увлекла, а хореографическая давалась не так легко. Видимо, не мое. А вот с работой ассистента балетмейстера я бы справлялась прекрасно. Ты наблюдаешь рождение хореографии со стороны, замечая, что лучше поправить или изменить. Мне кажется, что, почувствовав вдохновение, постановщик не всегда способен совладать с лавиной мыслей, обрушившихся на него: порой покажет один вариант, затем другой, не заметив разницы. И помощь ассистента состоит как раз в том, чтобы с холодным умом зафиксировать все возможные редакции, чтобы потом выбрать с балетмейстером наиболее удачную, подходящую для исполнения и в то же время вписывающуюся в контекст замысла.
– Партии, которые педагог танцевал сам, репетировать проще?
– Если ты был хорош в какой-то партии, ты непременно передашь артисту все самое лучшее, что сам накопил за годы исполнения. Но в то же время педагог не должен навязывать свою трактовку образа. Он может лишь предложить, если артист пока еще не чувствует, где он – настоящий. Когда готовишь один и тот же спектакль с разными парами солистов, допускаешь разные позировки, нюансы, возможно, даже музыкальные, ищешь лучшее для каждого. Раньше во время подготовки партии перечитывался весь доступный литературный материал. Только из книг можно было узнать, как трактовали роль Одетты-Одиллии Марина Семенова, Майя Плисецкая, юная Наталья Макарова или Алла Осипенко. Гораздо позже появились видеокассеты, а затем диски с их исполнением. Сейчас все намного проще: можно найти в YouTube любого интересующего танцовщика, и это замечательно. Из современных артистов, у которых стоит поучиться, я бы выделила
Ольгу Смирнову, Марианелу Нуньес, Яну Саленко, Марию Кочеткову, Семена Чудина, Даниила Симкина, Вадима Мунтагирова. И, конечно же, честь и хвала тем педагогам, которые ежедневно помогают им поддерживать свое мастерство на столь высоком уровне.
– Может ли наставник помочь своему любимчику быстрее преодолеть жесткую иерархическую лестницу балета?
– Что касается любимчиков – влюбляюсь в тех, с кем работаю в данный момент, как сказала бы, пожалуй, о любимом спектакле: любимый тот, который готовлю сейчас. Бывает так, что возможности артиста вызывают сомнения, я вижу, как много у него проблем, но в то же время есть огромное желание вдумчиво работать. Он собран, внимателен, ловит замечания на лету, с нетерпением ждет репетиций – и я неожиданно для себя замечаю изменения в лучшую сторону. Безусловно, такой человек заслуживает уважения и любви.
Но для более быстрого преодоления иерархии очень много факторов должно совпасть. Молодой артист должен обладать массой качеств: профессиональные данные, хорошая школа и очень хорошая голова на плечах. Если он быстро схватывает, с ним проще работать. В наше время вообще все хотят быстрых результатов: три репетиции – и чтобы было идеально. Но не всегда так получается. Если есть возможность у наставника заранее вести своего подопечного к спектаклю, если он видит в нем потенциал, то может помочь. Я сама начала работать в театре очень рано. Сотрудничество с нашим театром началось на моих первых в жизни гастролях, состоявшихся летом 1990 года. Было непросто наряду с артистами выступать 15-летней девочке, выучить за короткий срок кордебалетный текст не менее пяти спектаклей. Но я зарекомендовала себя с хорошей стороны, поскольку быстро соображала, как у нас говорят, и со всей ответственностью относилась к репетиционному процессу и работе на сцене. В последующий за этим сезон я более уверенно ощущала себя на сцене, а по выходным мне позволили посещать артистические классы, которые вела Набиля Габдельхамидовна Валитова. И как многому они меня научили! На втором курсе училища мне стали доверять корифейские партии – Невеста в «Лебедином», тройка сильфид в «Сильфиде», четверка фрейлин в «Спящей красавице». Так сложилось, что я набрала неплохой багаж, еще будучи студенткой. По окончании мне была предложена должность солистки балета. Таким образом, мне помогла хорошая голова. Кому-то помогают данные, кому-то – педагог, который имеет вес и может поспособствовать взлету. Но если артист ленится или работает спустя рукава, то ни один репетитор и даже руководитель не поможет. Уже в училище видно: балет – это твоя страсть, или нет. Если ты выбрал этот непростой путь, он должен доставлять тебе удовольствие! Не быть счастливым в такой тяжелой профессии ни к чему.
А еще важно для педагога научиться отпускать своих «любимчиков» от себя! Птенцы вырастают и вылетают из гнезда. Нужно благословить и пожелать удачи. Они должны знать, что всегда есть возможность вернуться.
– Судя по всему, психология играет едва ли не важнейшую роль в вашей работе.
– Абсолютно согласна с тем, что в нашей профессии важнее всего психологическая составляющая! Даже не знаю, с кем сложнее выстроить рабочие отношения – с учащимися или с артистами. Тут есть свои особенности. Сегодня меняется мир, меняются люди, дети смотрят на тебя другими глазами. Педагог изначально не является для них авторитетом. Даже не знаю, к счастью или к сожалению. Нужно приложить максимум усилий, чтобы стать для них лидером, человеком, у которого хочется учиться, и тем, на кого хочется равняться. Авторитарную методику, работавшую безотказно 30-40 лет назад, сейчас применять бесполезно. На ребенка нельзя кричать – ничего не добьешься, только психику травмируешь. Думаю, что в любом случае здоровые отношения строятся на взаимном уважении, и отношения «артист – педагог» в том числе. Если ты интеллигентный человек, ты сможешь выстроить эту связь, найдешь нужные слова, чтобы настроить на роль, и поддержишь, если исполнение прошло не на должном уровне. Ведь ни для кого не секрет, что репетиционный зал и сцена – это два разных мира. Кто-то прибавляет на спектакле эмоций и уверенности, хотя на репетициях этого не происходит (я как репетитор в этом случае беспокоюсь, будет ли успешной премьера). Но на сцене все складывается, как пазл: звучание оркестра, волшебное освещение, прекрасно подогнанный по фигуре костюм, прическа – и нужное состояние приходит. Случается и противоположная ситуация: артист уверенно идет к спектаклю, готов и технически, и морально, но, как сейчас говорят, «что-то пошло не так». Возможно, партнер занервничал и передал свое напряжение, или другие факторы помешали исполнить все точно так, как в зале. В таком случае педагог вместе с артистом должен найти причину неудачи, ни в коем случае не опускать руки и работать над проблемой.
– Не сложно ли репетировать с мужчинами? У них ведь другая техника.
– Мне комфортно работать и с женщинами, и с мужчинами, и с дуэтами. Если педагог хорошо знает методику, то различия не такие большие. Я вижу ошибки артистов и знаю, как их исправить, что сказать, чтобы получилось. В конце концов, сама могу попробовать: двойные содебаски – не такая уж большая сложность для женщин, как и круг жете. Конечно, двойной револьтад не сделаю, но всегда можно посмотреть на Михаила Барышникова в замедленной съемке, сравнить, увидеть проблему и устранить ее.
В начале 2013 года замечательный балетмейстер Александр Полубенцев поставил на учащихся Воронежского хореографического училища балет «Снежная королева». Я вела тогда предвыпускной курс и репетировала со студентами ведущие и вторые партии. Во втором акте у солистов есть сложнейшее по эмоциональному наполнению адажио длительностью 9 минут с большим количеством поддержек, обводок и пируэтов. Мы иного работали, и дети справились с поставленной задачей. Их выступление на премьере было необыкновенно трогательным! И балетмейстер остался доволен. Мне кажется, нетне решаемых проблем для педагога, если есть обоюдное желание.
Бывает, что артисты просят помочь, поработать над новой партией или над тем, что давно не танцевали. Я никогда не отказываю, потому что я помню себя молодой – как нужны и важны были для меня тогда участие и добрый совет старших коллег или педагогов.
– Как вам сейчас кажется – могли бы вы реализоваться где-то кроме балетной сцены? Наверняка у вас были разнообразные интересы.
– Родители с детства привили нам с братом любовь к музыке, книгам, искусству и спорту. Музыка воспитывает душу, спорт закаляет характер и правильно формирует тело. Думаю, это лучшее, что можно придумать для детей. Это фундамент, на котором дальше все строится. Мама всю жизнь проработала преподавателем, а папа врачом, у нас была типичная интеллигентная семья. Возможно, мы могли бы пойти по их стопам...
С детства я любила слушать классическую музыку. Я хотела стать оперной певицей! В 5 лет поступила в музыкальную школу и на выпускном играла Шопена и Рахманинова. Были и другие произведения, но запомнились эти. Отчетливо помню момент, когда не хотелось заканчивать игру – хотелось продолжать и продолжать. Думаю, тогда я впервые ощутила состояние абсолютного счастья, которое принесла мне сцена. Позже столь же сильное чувство пришло ко мне на спектакле «Лебединое озеро», когда Одиллия, закончив па-де-де, обходит круг сцены, а Королева представляет всем избранницу Принца. Снова возникло желание сказать: «Остановись, мгновенье! Ты прекрасно!»
Я была бы хорошей актрисой. Об этом мне говорили драматические артисты после моих спектаклей. Может, еще и придет время попробовать себя в драматическом театре. Видимо, не зря я веду уроки актерского мастерства в хореографическом училище.
Так или иначе, все крутится вокруг театра. Поэтому мне сложно себя представить в профессии, не связанной с творчеством. Возможно, я была бы неплохим психологом, а может, поступив в Бауманку, питала бы страсть к точным наукам: в школе любимыми предметами были математика и физика. Во время строительства загородного дома увлеклась дизайном. Жизнь не терпит сослагательных наклонений, мы живем сегодня и сейчас, занимаемся тем, что важно для нас и приносит результат. Моя сегодняшняя деятельность доставляет мне радость и удовольствие. Мне кажется, это важно: ты не можешь работать с полной отдачей, если тебя что-то тяготит, не комфортно, недостаточно знаний для того, чтобы удался процесс, а в конечном итоге и результат. Хотя редко бывает, что ты своим результатом доволен, но все ж таки случаются такие прекрасные моменты. И ты как на крыльях летишь со спектакля, понимая, что все удалось: вся вложенная в артиста энергия вернулась к тебе в троекратном размере.
Дарья Семёнова